«Я пишу детективы,
а их нельзя писать без плана»
а их нельзя писать без плана»
Писательница Елена Бриолле рассказала
о публикации дебютного детектива
в издательстве «Эксмо»
о публикации дебютного детектива
в издательстве «Эксмо»
Главный редактор «Квиллибрис» Мария Мальки поговорила с Еленой Бриолле, писательницей и преподавателем литературного мастерства, о традиции русского и скандинавского детектива, способах разработки детективного сюжета, проклятии второго романа и процессе редактуры художественного текста.
Об авторе
Елена Бриолле — автор исторических детективов «Черный, как тайна, синий, как смерть» и «Танец фавна», сценарист одной из серий нуарного аудиоспектакля «Осколки тьмы». Её рассказы публикуются в различных сборниках и журналах, в частности, один из рассказов вышел в газете «Петербургский дневник» в разделе «Детективы по пятницам». В 2021 году Елена Бриолле выпустилась из «Писательской академии Антона Чижа», а затем разработала собственные писательские курсы «Секреты скандинавского нуара» и «Секреты французского триллера».
— Во-первых, поздравляю со скорой публикацией дебютного романа. Расскажите, пожалуйста, как начался ваш писательский путь?
— Если не считать коротких рассказов-скетчей в подростковом возрасте и нескольких сценариев для детских спектаклей, то художественные тексты я начала писать во время карантина. Я живу во Франции, здесь нельзя было выходить из дома, поэтому, чтобы не сойти с ума, мы решили, что у всех членов семьи будет время и на себя. Моему сыну было четыре года, мы работали на удаленке, поэтому нужен был жесткий график, чтобы все успевать. И вот у меня раз в два дня были два часа, когда я могла просто заниматься
в отдельной комнате чем я хочу. Я рисовала и писала тексты. С этого все и началось.
В том же году я поучаствовала в трех писательских марафонах Band, где мои тексты попали в лонглисты. А потом я случайно увидела объявление об авторском курсе рассказа Антона Чижа, после чего Антон взял меня на романный курс в свою Писательскую академию. И этот курс стал для меня поворотным.
Я всю жизнь имею дело с текстами: сначала писала научные статьи, работала специальным корреспондентом петербургской газеты «Невское время» во Франции,
а последние семь лет я работаю переводчиком. Перевожу видеоигры, разные маркетинговые тексты.
В общем, у меня уже был определенный опыт и желание рассказывать истории, но курс Антона позволил систематизировать знания и взяться за большой проект. Так начал рождаться мой первый роман.
На курсе пришлось много работать, чтобы дисциплинировать себя, свои мысли, пробовать что-то новое в рамках детективного жанра. Но я уже давно знаю, что творчество — это
не просто отдых. Ты этим живешь.
в отдельной комнате чем я хочу. Я рисовала и писала тексты. С этого все и началось.
В том же году я поучаствовала в трех писательских марафонах Band, где мои тексты попали в лонглисты. А потом я случайно увидела объявление об авторском курсе рассказа Антона Чижа, после чего Антон взял меня на романный курс в свою Писательскую академию. И этот курс стал для меня поворотным.
Я всю жизнь имею дело с текстами: сначала писала научные статьи, работала специальным корреспондентом петербургской газеты «Невское время» во Франции,
а последние семь лет я работаю переводчиком. Перевожу видеоигры, разные маркетинговые тексты.
В общем, у меня уже был определенный опыт и желание рассказывать истории, но курс Антона позволил систематизировать знания и взяться за большой проект. Так начал рождаться мой первый роман.
На курсе пришлось много работать, чтобы дисциплинировать себя, свои мысли, пробовать что-то новое в рамках детективного жанра. Но я уже давно знаю, что творчество — это
не просто отдых. Ты этим живешь.
Когда ты творишь, ты создаешь новый мир, новую историю, это постоянный выход из зоны комфорта.
— Как вы пришли к детективному жанру?
— Детектив — мой любимый жанр. На мой взгляд, это один из самых сложных
в писательском отношении жанров, потому что в нем есть свои правила и читателя легко разочаровать. Одновременно это один из самых интерактивных жанров, когда читателю отводится активная роль: он вместе с главным героем пытается найти преступника, вести расследование… Это настоящий квест, и писатель должен заранее хорошо все продумать, чтобы читателю было интересно, чтобы он не смог оторваться до самого конца.
Детектив — это жанр, в котором для меня соединилось два важных элемента. Во-первых,
в нем проводится расследование, а я в свое время выбрала наперекор всем своим близким исторический факультет, потому что мне нравилось собирать материалы, читать исторические источники, что-то исследовать, разгадывать тайны прошлого. Во-вторых,
в детективе всегда идет игра с читателем: кто разгадает загадку быстрее — сыщик или читатель? Я уже не говорю о том, что прочитать интересную с точки зрения сюжета и красивую с точки зрения стиля книгу всегда приятно. А если книга еще заставит над
чем-то задуматься, вызовет определенные чувства, можно сказать, писателю удалось написать хорошую вещь.
в писательском отношении жанров, потому что в нем есть свои правила и читателя легко разочаровать. Одновременно это один из самых интерактивных жанров, когда читателю отводится активная роль: он вместе с главным героем пытается найти преступника, вести расследование… Это настоящий квест, и писатель должен заранее хорошо все продумать, чтобы читателю было интересно, чтобы он не смог оторваться до самого конца.
Детектив — это жанр, в котором для меня соединилось два важных элемента. Во-первых,
в нем проводится расследование, а я в свое время выбрала наперекор всем своим близким исторический факультет, потому что мне нравилось собирать материалы, читать исторические источники, что-то исследовать, разгадывать тайны прошлого. Во-вторых,
в детективе всегда идет игра с читателем: кто разгадает загадку быстрее — сыщик или читатель? Я уже не говорю о том, что прочитать интересную с точки зрения сюжета и красивую с точки зрения стиля книгу всегда приятно. А если книга еще заставит над
чем-то задуматься, вызовет определенные чувства, можно сказать, писателю удалось написать хорошую вещь.
Изучение источников в Национальной библиотеке Франции
В общем, с осени прошлого года я начала писать исторический детектив. Жанр был выбран не случайно: по первому образованию я историк, изучала историю России и Франции в СПбГУ
и в Сорбонне и защитила кандидатскую диссертацию по истории. Я также решила, что поскольку сейчас живу во Франции, то герои моего романа будут жить в Париже в период, известный в историографии как «Прекрасная эпоха». Тут все просто: если бы я писала про Петербург или другой русский город, то нужно было бы часто ездить в Россию, чтобы изучать архивные и другие исторические источники. А в Париже в моем распоряжении были и национальная библиотека, и национальные архивы. Писать же что-то вне исторического контекста мне
не хотелось.
Итак, осенью прошлого года я сидела в архивах, читала документы и книги, часто писала по ночам, продумывала детали сюжета. И к апрелю черновик романа «Черный, как тайна, синий, как смерть» был написан. Я отправила его двум бета-ридерам, внесла отдельные правки на основе их замечаний, а потом отправила Антону Чижу. Он мне сначала месяц не отвечал, потому что работал над собственной книгой. Я не находила себе места, пыталась отвлечься.
Но потом он написал, что роман ему понравился и он готов отправить его
на рассмотрение издательства. Конечно, я была рада, но теперь надо было снова ждать ответа, на этот раз от редактора.
и в Сорбонне и защитила кандидатскую диссертацию по истории. Я также решила, что поскольку сейчас живу во Франции, то герои моего романа будут жить в Париже в период, известный в историографии как «Прекрасная эпоха». Тут все просто: если бы я писала про Петербург или другой русский город, то нужно было бы часто ездить в Россию, чтобы изучать архивные и другие исторические источники. А в Париже в моем распоряжении были и национальная библиотека, и национальные архивы. Писать же что-то вне исторического контекста мне
не хотелось.
Итак, осенью прошлого года я сидела в архивах, читала документы и книги, часто писала по ночам, продумывала детали сюжета. И к апрелю черновик романа «Черный, как тайна, синий, как смерть» был написан. Я отправила его двум бета-ридерам, внесла отдельные правки на основе их замечаний, а потом отправила Антону Чижу. Он мне сначала месяц не отвечал, потому что работал над собственной книгой. Я не находила себе места, пыталась отвлечься.
Но потом он написал, что роман ему понравился и он готов отправить его
на рассмотрение издательства. Конечно, я была рада, но теперь надо было снова ждать ответа, на этот раз от редактора.
Действие моего романа «Черный, как тайна, синий, как смерть» происходит
в 1912 году. Сыщик Габриэль Ленуар расследует обстоятельства смерти дочери германского посла. Ее тело находят в лодке на Сене в пригороде Парижа.
В жертве сыщик узнает натурщицу, которая совсем недавно позировала ему
с другом для набросков. Разгорается скандал, власти пытаются его скрыть,
и под подозрением оказываются художники – члены Клуба кобальта. Ленуар расследует дело и в конце, к своему удивлению, понимает, что убийца… Нет, не скажу! (смеется).
Давайте лучше вернемся к истории с издательством. Когда мы отправили мою рукопись в издательство, я подумала, что это уже большое достижение. Даже если издательству не понравится. Но произошло чудо. Редактору «Эксмо» роман очень понравился, и она предложила заключить договор на серию моих романов. Так родилась серия «Месье сыщик. Тайны Прекрасной эпохи». И роман «Черный, как тайна, синий, как смерть» выходит уже в конце ноября 2022 года.
Это роман о новых художественных течениях, политических интригах и о том, какое будущее люди выбирали для себя в 1912 году. Он понравится всем любителям Франции, читателям исторических детективов и творческим натурам.
в 1912 году. Сыщик Габриэль Ленуар расследует обстоятельства смерти дочери германского посла. Ее тело находят в лодке на Сене в пригороде Парижа.
В жертве сыщик узнает натурщицу, которая совсем недавно позировала ему
с другом для набросков. Разгорается скандал, власти пытаются его скрыть,
и под подозрением оказываются художники – члены Клуба кобальта. Ленуар расследует дело и в конце, к своему удивлению, понимает, что убийца… Нет, не скажу! (смеется).
Давайте лучше вернемся к истории с издательством. Когда мы отправили мою рукопись в издательство, я подумала, что это уже большое достижение. Даже если издательству не понравится. Но произошло чудо. Редактору «Эксмо» роман очень понравился, и она предложила заключить договор на серию моих романов. Так родилась серия «Месье сыщик. Тайны Прекрасной эпохи». И роман «Черный, как тайна, синий, как смерть» выходит уже в конце ноября 2022 года.
Это роман о новых художественных течениях, политических интригах и о том, какое будущее люди выбирали для себя в 1912 году. Он понравится всем любителям Франции, читателям исторических детективов и творческим натурам.
— Есть ли какие-то особенности ведения переговоров
и заключения договора с российским издательством,
когда автор проживает в другой стране? Была ли необходимость, например, приехать в Россию?
и заключения договора с российским издательством,
когда автор проживает в другой стране? Была ли необходимость, например, приехать в Россию?
— Мне повезло, потому что мои интересы в издательстве представлял Антон Чиж и для подписи договора с издательством мне не пришлось никуда ехать. Однако, до этого,
во время моего отпуска в родном Петербурге, мы предварительно встретились с Антоном, чтобы подписать договор между нами. У меня есть российское гражданство, поэтому
при заключении договора никаких проблем не возникло.
во время моего отпуска в родном Петербурге, мы предварительно встретились с Антоном, чтобы подписать договор между нами. У меня есть российское гражданство, поэтому
при заключении договора никаких проблем не возникло.
— Вы давно живете во Франции, есть ли планы издаваться там? Например, перевести свои романы на французский, тем более что место действия — Франция.
— Да, я живу во Франции уже давно, последние семь лет работаю переводчиком и много перевожу и на русский, и на французский. Однако французский для меня – это язык разума, а русский — язык души. Может, однажды я и начну писать свои романы по-французски, но пока у меня нет в этом внутренней потребности. Учитывая нынешние реалии, вопрос о переводе романа на французский язык пока не стоит. Конечно, со временем все может измениться, но тогда и посмотрим.
— Как автор исторических детективов вы сразу встаете в один ряд
с Акуниным, Свечиным, Чижом. Как вы считаете, нужно ли автору знать, о чем и как писали его предшественники, чтобы он мог продолжать традицию или переосмыслить канон?
с Акуниным, Свечиным, Чижом. Как вы считаете, нужно ли автору знать, о чем и как писали его предшественники, чтобы он мог продолжать традицию или переосмыслить канон?
— Пабло Пикассо и Сальвадор Дали говорили, что нужно знать правила, чтобы понимать, как их нарушать. И, конечно, мне кажется, что писателю нужна определенная начитанность так же, как музыканту необходима «наслушанность», а художнику «насмотренность». Это вопрос знания того, чем ты занимаешься.
У каждого из писателей есть, чему поучиться. Если Акунин запустил волну исторического детектива в России, то книги Николая Свечина цепляют глубокой проработкой исторического материала, а романы Антона Чижа — нетривиальными сюжетами, изумительной стилизацией текста и убедительными картинами петербургской жизни эпохи.
Не нужно бояться, что, начитавшись любимых писателей, вы начнете их копировать. Мне вот, например, всегда нравился Умберто Эко и романы Роберта ван Гулика. Но попробуйте-ка скопировать «Имя розы»! Сложно просто взять и скопировать руку мастера, ведь у него есть свои знания, свой неповторимый голос, свой стиль, яркие персонажи.
Кстати, многие начинающие художники волнуются, что у них нет собственного стиля. Они начинают оригинальничать, чтобы привлечь к себе внимание, но подчас в таких произведениях видна нарочитость. Проблема в том, что если главное – это только форма, то она зацепит один или два раза, а потом люди устанут. То же самое происходит
и с писателями. Все перекосы в сторону формы — это забег на короткую дистанцию.
Я верю в то, что нужно работать над своим стилем и голосом, но слишком беспокоиться об этом не стоит. Со временем они придут сами.
У каждого из писателей есть, чему поучиться. Если Акунин запустил волну исторического детектива в России, то книги Николая Свечина цепляют глубокой проработкой исторического материала, а романы Антона Чижа — нетривиальными сюжетами, изумительной стилизацией текста и убедительными картинами петербургской жизни эпохи.
Не нужно бояться, что, начитавшись любимых писателей, вы начнете их копировать. Мне вот, например, всегда нравился Умберто Эко и романы Роберта ван Гулика. Но попробуйте-ка скопировать «Имя розы»! Сложно просто взять и скопировать руку мастера, ведь у него есть свои знания, свой неповторимый голос, свой стиль, яркие персонажи.
Кстати, многие начинающие художники волнуются, что у них нет собственного стиля. Они начинают оригинальничать, чтобы привлечь к себе внимание, но подчас в таких произведениях видна нарочитость. Проблема в том, что если главное – это только форма, то она зацепит один или два раза, а потом люди устанут. То же самое происходит
и с писателями. Все перекосы в сторону формы — это забег на короткую дистанцию.
Я верю в то, что нужно работать над своим стилем и голосом, но слишком беспокоиться об этом не стоит. Со временем они придут сами.
Вместо того, чтобы беспокоиться об оригинальности,
по-моему, надо просто писать так, как если бы это было единственное произведение в жизни, которое
ты напишешь. Надо каждый раз выкладываться
по максимуму на том уровне писательского мастерства,
на котором ты сейчас находишься.
по-моему, надо просто писать так, как если бы это было единственное произведение в жизни, которое
ты напишешь. Надо каждый раз выкладываться
по максимуму на том уровне писательского мастерства,
на котором ты сейчас находишься.
— На ваш взгляд, можно ли говорить о традиции русского детектива? В отличии от скандинавского, кажется, что у нас очень большой разброс поджанров. Если взять, к примеру, известных современных детективщиков — Акунина, Маринину, Дашкову, Устинову — то, на первый взгляд, их мало что объединяет. Если говорить об истории русского детектива криминальные рассказы писал еще Чехов. Есть ли у русского детектива родоначальник?
— Мне сложно говорить о русском детективе в целом. Я для этого не настолько начитана
во всех существующих поджанрах, их действительно много. Существование поджанров хорошо с той точки зрения, что читатель Александры Марининой, возможно, не будет читать Дарью Донцову, и наоборот. С другой стороны, сейчас во всем мире наблюдается тенденция к смешению жанров. Современный детектив — это роман с детективной интригой, пунктирной любовной линией, элементами хоррора и триллера. А у нас получается, что если твое имя напишут на каталожной карточке с пометкой «иронический детектив», то ты уже никогда не сможешь написать, например, «эзотерический детектив». Это загоняет писателя в очень жесткие рамки, которые могут стать удушающим капканом.
Что касается родоначальника русского детектива, то во всем мире в этом смысле цитируют «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского. Парадокс, конечно, заключается в том, что это вовсе не детектив.
Что нужно, чтобы российский детектив вышел на международный рынок? В современных реалиях — это, к сожалению, невозможно: в этом году даже на премию Астрид Линдгрен
за достижения в детской литературе не выдвинули ни одного русского писателя. То есть отменили даже детскую литературу. Что уж говорить о детективах, в которых темой обычно становятся актуальные проблемы общества?
Конечно, сейчас все стало еще сложнее. Но нужно продолжать писать. А дальше — время покажет.
во всех существующих поджанрах, их действительно много. Существование поджанров хорошо с той точки зрения, что читатель Александры Марининой, возможно, не будет читать Дарью Донцову, и наоборот. С другой стороны, сейчас во всем мире наблюдается тенденция к смешению жанров. Современный детектив — это роман с детективной интригой, пунктирной любовной линией, элементами хоррора и триллера. А у нас получается, что если твое имя напишут на каталожной карточке с пометкой «иронический детектив», то ты уже никогда не сможешь написать, например, «эзотерический детектив». Это загоняет писателя в очень жесткие рамки, которые могут стать удушающим капканом.
Что касается родоначальника русского детектива, то во всем мире в этом смысле цитируют «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского. Парадокс, конечно, заключается в том, что это вовсе не детектив.
Что нужно, чтобы российский детектив вышел на международный рынок? В современных реалиях — это, к сожалению, невозможно: в этом году даже на премию Астрид Линдгрен
за достижения в детской литературе не выдвинули ни одного русского писателя. То есть отменили даже детскую литературу. Что уж говорить о детективах, в которых темой обычно становятся актуальные проблемы общества?
Конечно, сейчас все стало еще сложнее. Но нужно продолжать писать. А дальше — время покажет.
Разница между любителем и профессионалом заключается в том, что любители делают то,
что любят, а профессионалы любят то, что делают.
что любят, а профессионалы любят то, что делают.
— Писатели иногда говорят о проклятии второго романа. У вас подписан договор с «Эксмо» на цикл романов. Работаете ли вы уже над следующим и ощущаете ли давление, необходимость превзойти первый роман?
— Да, я уже работаю над вторым романом, и это действительно непросто. Когда пишешь первый роман, то выплескиваешь себя без особых ожиданий и сомнений. Когда пишешь второй, то хочется написать лучше, учитывая предыдущие ошибки.
С другой стороны, писатель уже имеет более четкое представление о своих собственных возможностях и ему легче ими управлять. В любом случае страх потерпеть неудачу непродуктивен, он парализует любое творческое начало. Если постоянно оглядываться
на других или даже на себя, невозможно создать ничего нового, поэтому я просто стараюсь представить, что работаю над своим первым романом.
Можно сказать, что на уровне второго романа писатель переходит из любителя в профессионалы. А разница между любителем и профессионалом заключается в том, что любители делают то, что любят, а профессионалы любят то, что делают.
С другой стороны, писатель уже имеет более четкое представление о своих собственных возможностях и ему легче ими управлять. В любом случае страх потерпеть неудачу непродуктивен, он парализует любое творческое начало. Если постоянно оглядываться
на других или даже на себя, невозможно создать ничего нового, поэтому я просто стараюсь представить, что работаю над своим первым романом.
Можно сказать, что на уровне второго романа писатель переходит из любителя в профессионалы. А разница между любителем и профессионалом заключается в том, что любители делают то, что любят, а профессионалы любят то, что делают.
— Помогает ли опыт, который вы получили при написании первого романа, в работе над вторым? Может быть, что-то удается делать быстрее, оптимальнее?
— Главный личный урок, который я вынесла после написания первого романа, — не спешить с написанием текста, пока полностью не проложен сюжетный маршрут — поэпизодный план. Я не могу дать такой же совет для тех, кто пишет просто роман. Но в моем случае речь идет о детективе, и все сюжетные ходы нужно продумывать заранее.
Второй роман я также пишу не с начала, а с середины, а начало буду, вероятно, прописывать в конце. Начало и конец романа — самые важные части книги, поэтому,
на мой взгляд, над ними нужно работать в конце. Это позволит работать более осознанно
и избежать лишних слов.
Второй роман я также пишу не с начала, а с середины, а начало буду, вероятно, прописывать в конце. Начало и конец романа — самые важные части книги, поэтому,
на мой взгляд, над ними нужно работать в конце. Это позволит работать более осознанно
и избежать лишних слов.
— Как вы строите процесс работы над книгой? У вас есть писательские привычки или даже ритуалы?
— Раньше, когда я работала журналистом или переводчиком, у меня были периоды, когда
я могла отдыхать. С тех пор как я пишу, мысли постоянно крутятся вокруг рассказа или книги, над которыми я сейчас работаю. И не важно, где я при этом нахожусь: в душе,
в общественном транспорте, на прогулке. В какие-то моменты я настолько отключаюсь,
что могу выйти на другой станции метро. Это как в анекдоте про Хэмингуэя. Когда сосед увидел его в гамаке, то спросил: «Ну что? Отдыхаешь?» Тот ответил: «Нет, работаю!» А когда на следующий день Хэмингуэй работал в саду, сосед спросил: «Ну что? Работаешь?» Писатель ответил: «Нет, отдыхаю».
я могла отдыхать. С тех пор как я пишу, мысли постоянно крутятся вокруг рассказа или книги, над которыми я сейчас работаю. И не важно, где я при этом нахожусь: в душе,
в общественном транспорте, на прогулке. В какие-то моменты я настолько отключаюсь,
что могу выйти на другой станции метро. Это как в анекдоте про Хэмингуэя. Когда сосед увидел его в гамаке, то спросил: «Ну что? Отдыхаешь?» Тот ответил: «Нет, работаю!» А когда на следующий день Хэмингуэй работал в саду, сосед спросил: «Ну что? Работаешь?» Писатель ответил: «Нет, отдыхаю».
Начало разработки сюжета
Я пишу детективы, а их нельзя писать без плана. Когда я работала над своим первым романом,
то сначала собирала материалы по истории нравов, истории художественных течений, социальной истории, по описаниям возможных локаций, быта эпохи. Смотрела фотографии, архивные материалы, читала газеты и книги. Затем работала над сюжетом.
В детективе в равной степени важны персонажи
и детективная интрига. Я стараюсь сначала придумать персонажей и посмотреть, на что они вообще способны. Способен ли тот или иной персонаж на убийство? Если да, то на какое? Если нет, то почему? Какие между персонажами возникают конфликты? Затем я определяю антигероя и жертву, придумываю преступление
и на кого может упасть подозрение. Когда складывается вся история, нужно еще раз продумать ее развитие с точки зрения раскрытия улик, темпа расследования и драматического развития. А начало истории лучше придумывать
в самом конце, когда сюжет уже готов. Все наработки я оформляла в виде подробного поэпизодного плана. Это делается не для себя, но, прежде всего, для читателя: чтобы ему было интересно.
Я пишу быстро только тогда, когда продумала и внутренне пережила эпизод заранее. Большая часть времени у меня уходит не на написание, а именно
на подготовку, эмоциональное вживание в персонажа. Думаю, что у многих детективщиков все происходит так же. Во время написания романа у меня были простои только, когда я изначально не продумала какую-то деталь. В таких случаях приходилось снова возвращаться, обращаться за помощью
к специалистам, которые могли бы меня проконсультировать по поводу обстоятельств смерти моей жертвы, или снова читать книги о том или ином месте, о том или ином предмете.
То есть сначала продумывается план. Но когда план готов, чтобы эпизод начал дышать, я пытаюсь вжиться в персонажа, увидеть мир его глазами, почувствовать то, что чувствует он. И вот тут уже план может отступить, персонажи могут начать жить своей жизнью… На этом этапе гораздо больше свободы. В зависимости от того, каким получается очередной эпизод, я при необходимости вношу изменения в остальной сюжет.
Постоянных писательских привычек у меня пока не сформировалось, но я заметила, что утром писать не могу, поэтому чаще пишу вечером, когда уже вся семья спит. Готовлю кофе и начинаю писать. А, в целом, я пишу тогда, когда
у меня есть на это время и где я могу писать ручкой или сидя за компьютером. Сначала я тупо смотрю на пустой лист и думаю, что я никчемная и бездарная, что удивительно, как вообще у меня получилось еще вчера что-то написать.
Так проходит пять-десять минут, но потом процесс запускается, и я пишу.
На следующий день я перечитываю только один раз предыдущий эпизод
и никогда текст сразу не редактирую, чтобы его не засушить. Для саморедактуры нужно, чтобы прошло немного времени. И мне для этого нужно уйти в другое место, отличное от того, где я обычно пишу.
то сначала собирала материалы по истории нравов, истории художественных течений, социальной истории, по описаниям возможных локаций, быта эпохи. Смотрела фотографии, архивные материалы, читала газеты и книги. Затем работала над сюжетом.
В детективе в равной степени важны персонажи
и детективная интрига. Я стараюсь сначала придумать персонажей и посмотреть, на что они вообще способны. Способен ли тот или иной персонаж на убийство? Если да, то на какое? Если нет, то почему? Какие между персонажами возникают конфликты? Затем я определяю антигероя и жертву, придумываю преступление
и на кого может упасть подозрение. Когда складывается вся история, нужно еще раз продумать ее развитие с точки зрения раскрытия улик, темпа расследования и драматического развития. А начало истории лучше придумывать
в самом конце, когда сюжет уже готов. Все наработки я оформляла в виде подробного поэпизодного плана. Это делается не для себя, но, прежде всего, для читателя: чтобы ему было интересно.
Я пишу быстро только тогда, когда продумала и внутренне пережила эпизод заранее. Большая часть времени у меня уходит не на написание, а именно
на подготовку, эмоциональное вживание в персонажа. Думаю, что у многих детективщиков все происходит так же. Во время написания романа у меня были простои только, когда я изначально не продумала какую-то деталь. В таких случаях приходилось снова возвращаться, обращаться за помощью
к специалистам, которые могли бы меня проконсультировать по поводу обстоятельств смерти моей жертвы, или снова читать книги о том или ином месте, о том или ином предмете.
То есть сначала продумывается план. Но когда план готов, чтобы эпизод начал дышать, я пытаюсь вжиться в персонажа, увидеть мир его глазами, почувствовать то, что чувствует он. И вот тут уже план может отступить, персонажи могут начать жить своей жизнью… На этом этапе гораздо больше свободы. В зависимости от того, каким получается очередной эпизод, я при необходимости вношу изменения в остальной сюжет.
Постоянных писательских привычек у меня пока не сформировалось, но я заметила, что утром писать не могу, поэтому чаще пишу вечером, когда уже вся семья спит. Готовлю кофе и начинаю писать. А, в целом, я пишу тогда, когда
у меня есть на это время и где я могу писать ручкой или сидя за компьютером. Сначала я тупо смотрю на пустой лист и думаю, что я никчемная и бездарная, что удивительно, как вообще у меня получилось еще вчера что-то написать.
Так проходит пять-десять минут, но потом процесс запускается, и я пишу.
На следующий день я перечитываю только один раз предыдущий эпизод
и никогда текст сразу не редактирую, чтобы его не засушить. Для саморедактуры нужно, чтобы прошло немного времени. И мне для этого нужно уйти в другое место, отличное от того, где я обычно пишу.
— А как проходила редактура рукописи «Черный, как тайна, синий, как смерть»?
— По отношению к процессу письма редактура — это качественно другой тип работы, который, по-моему, нельзя делать сразу. Сначала я написала черновик романа. Затем сделала первую вычитку. На этом этапе я следила только за логикой повествования, исправляла то, что сразу мозолило глаза, и помечала на полях те куски текста, которые «провисали», тормозили чтение. При второй вычитке я многие из этих кусочков переписывала или просто вычеркивала. В итоге роман похудел на один авторский лист. Затем я отправила рукопись на вычитку двум профессиональным бета-ридерам, мужчине и женщине. Для меня это был правильный выбор, потому что они меня не знали и каждый из них подсказал что-то свое, заметное только женскому или только мужскому взгляду. Мне очень помогли их комментарии. После этого я внесла в рукопись дополнительные изменения, снова вычитала текст, причем на этот раз вслух, чтобы еще раз все почистить и убрать неуместные длинноты.
Редактура – это сложная работа, потому что, как известно, в чужих текстах мы сразу видим все недочеты, а в своих многого не замечаем. Потом, когда мне уже выслали гранки,
я заметила еще несколько мест, которые нужно было изменить.
Редактура – это сложная работа, потому что, как известно, в чужих текстах мы сразу видим все недочеты, а в своих многого не замечаем. Потом, когда мне уже выслали гранки,
я заметила еще несколько мест, которые нужно было изменить.
Я очень хорошо понимаю Илью Репина, который,
даже когда его картины уже выставлялись в музее, норовил прийти туда с кисточками и красками
и еще что-то подправить.
даже когда его картины уже выставлялись в музее, норовил прийти туда с кисточками и красками
и еще что-то подправить.
— Знакомы ли вам писательский блок и синдром самозванца?
Если да, поделитесь, пожалуйста, как вы их преодолевали?
Если да, поделитесь, пожалуйста, как вы их преодолевали?
— На мой взгляд, «писательский блок» — это такая модная ширма, за которой очень хочется спрятаться писателю, который либо не знает, о чем ему писать, либо примерно знает, но еще не проработал тему. Для меня такие состояния мучительны, но с ними можно справиться. И главное средство от этого недуга — работа. Надо начать что-то делать, маленькими шажками, и тогда писательский блок растает.
Синдром самозванца мне знаком давно, я с ним живу постоянно, мы нежно любим друг друга. Когда ты начинаешь, это неизбежно. Это мешает, потому что ты никогда не уверен, имеешь ли ты право или ты тварь дрожащая. С другой стороны, синдром самозванца помогает работать над собой дальше, не останавливаться на достигнутом, искать новые темы и творческие решения. Он подстегивает, говорит: «Работай над собой, делай лучше, чем можешь».
Синдром самозванца мне знаком давно, я с ним живу постоянно, мы нежно любим друг друга. Когда ты начинаешь, это неизбежно. Это мешает, потому что ты никогда не уверен, имеешь ли ты право или ты тварь дрожащая. С другой стороны, синдром самозванца помогает работать над собой дальше, не останавливаться на достигнутом, искать новые темы и творческие решения. Он подстегивает, говорит: «Работай над собой, делай лучше, чем можешь».
— Во время работы над рукописью вы читаете что-то, не связанное с самой книгой?
— Когда я пишу свои книги, то стараюсь ничего не смотреть и ничего не читать
из художественной литературы. То есть я читаю, но только то, что относится к материалам для моей книги.
Когда я не пишу текст, то читаю, в основном, книги по истории, детективы, триллеры
и немного фэнтези для взрослых. Конечно, с тех пор как я сама начала писать, ни одну книгу я больше не могу читать просто как читатель. В каждой замечаю какие-то писательские находки, приемы, сюжетные паттерны. На это невозможно не обращать внимания.
из художественной литературы. То есть я читаю, но только то, что относится к материалам для моей книги.
Когда я не пишу текст, то читаю, в основном, книги по истории, детективы, триллеры
и немного фэнтези для взрослых. Конечно, с тех пор как я сама начала писать, ни одну книгу я больше не могу читать просто как читатель. В каждой замечаю какие-то писательские находки, приемы, сюжетные паттерны. На это невозможно не обращать внимания.
Творческий процесс – как роды:
ты можешь подготовиться, чтобы чувствовать себя увереннее,
но быть готовым к родам не можешь. Это нужно пережить.
ты можешь подготовиться, чтобы чувствовать себя увереннее,
но быть готовым к родам не можешь. Это нужно пережить.
— Читаете ли вы нон-фикшн о писательском мастерстве? Некоторые писатели отвергают идею, что можно научиться писать «по учебнику». Как вы к этому относитесь?
— За последние два-три года я прочитала много разных книг о писательстве. Почти всё,
что было переведено на русский язык. Нам сейчас кажется, что на русский переведено много, но на самом деле, это не так. Искусство сторителлинга в России только начинается. Первыми эти приемы начали осваивать в киноиндустрии. Там все было ясно: либо мы начинаем заново учиться, чтобы потом на основе усвоенных навыков писать уже что-то свое, оригинальное, отечественное, либо российская киноиндустрия умирает. Этот процесс был запущен примерно двадцать лет назад, и только сейчас все чаще и чаще начинают выходить российские сериалы и фильмы, которые могут посоперничать и с западными.
Я не говорю, что все было плохо, нет, я говорю, скорее, о среднем уровне, который сейчас явно вырос.
Кроме русских изданий, я читаю много книг по писательскому мастерству на английском. Как ни крути, но именно на английском написаны тысячи книг о том, как писать. Но это, знаете, как книги о том, как похудеть, или о том, как стать успешным менеджером: все этого хотят, но мало у кого получается. Сейчас я читаю такие книги по диагонали, потому что 80% содержания я уже знаю или читала раньше. Кроме английских книг, я читаю также французский и испанский нон-фикшн по писательскому мастерству. Книги, которые написаны по очень узким темам, например, о том, как убедительно описать сцену боя.
Могу сказать одно: это помогает начать. То есть дает некоторые теоретические знания
о том, как не заблудиться в лесу и выжить, если заблудился. Но творческий процесс – это как роды: ты можешь подготовиться, чтобы чувствовать себя увереннее, но быть готовым
к родам не можешь. Это нужно пережить. Так и с творчеством: можно читать сколько угодно книг, но если не писать и не пробовать те техники, о которых ты читаешь, они никому не нужны.
что было переведено на русский язык. Нам сейчас кажется, что на русский переведено много, но на самом деле, это не так. Искусство сторителлинга в России только начинается. Первыми эти приемы начали осваивать в киноиндустрии. Там все было ясно: либо мы начинаем заново учиться, чтобы потом на основе усвоенных навыков писать уже что-то свое, оригинальное, отечественное, либо российская киноиндустрия умирает. Этот процесс был запущен примерно двадцать лет назад, и только сейчас все чаще и чаще начинают выходить российские сериалы и фильмы, которые могут посоперничать и с западными.
Я не говорю, что все было плохо, нет, я говорю, скорее, о среднем уровне, который сейчас явно вырос.
Кроме русских изданий, я читаю много книг по писательскому мастерству на английском. Как ни крути, но именно на английском написаны тысячи книг о том, как писать. Но это, знаете, как книги о том, как похудеть, или о том, как стать успешным менеджером: все этого хотят, но мало у кого получается. Сейчас я читаю такие книги по диагонали, потому что 80% содержания я уже знаю или читала раньше. Кроме английских книг, я читаю также французский и испанский нон-фикшн по писательскому мастерству. Книги, которые написаны по очень узким темам, например, о том, как убедительно описать сцену боя.
Могу сказать одно: это помогает начать. То есть дает некоторые теоретические знания
о том, как не заблудиться в лесу и выжить, если заблудился. Но творческий процесс – это как роды: ты можешь подготовиться, чтобы чувствовать себя увереннее, но быть готовым
к родам не можешь. Это нужно пережить. Так и с творчеством: можно читать сколько угодно книг, но если не писать и не пробовать те техники, о которых ты читаешь, они никому не нужны.
— Сейчас существует довольно много разных курсов
о писательстве. Как к вам пришла идея сделать писательский курс о скандинавском детективе, и чем он отличается от других курсов?
о писательстве. Как к вам пришла идея сделать писательский курс о скандинавском детективе, и чем он отличается от других курсов?
— Я подготовила курс «Секреты скандинавского нуара», потому что всегда любила скандинавские детективы. С тех пор как приехала во Францию шестнадцать лет назад писать диссертацию и меня поселили в норвежское студенческое общежитие «Норвежский дом». Скандинавские детективы, на мой взгляд, — это смесь классического нуара с белым снегом. То есть это не чернуха, где описываются мрачные маргиналы, проститутки, наркоманы и преступники. Нет, главные герои скандинавских процедуралов – хоть
и мрачные типы, но стремятся восстановить порядок. Они почти всегда представители порядка: полицейские, адвокаты, журналисты.
Мне нравится, что в скандинавском нуаре напряжение достигается подчас не за счет экшена и шок-контента (описания секса и насилия), а за счет психологических конфликтов между героями. Конечно, кровь и секс тоже есть, но, когда читаешь скандинавский нуар, кажется, что это не так важно, а важно что-то другое, важны отношения, важна идея книги.
В скандинавском нуаре изначально заложен парадокс: действие развивается медленно, главный герой — не супергерой, экшена мало, но при этом читаешь и не оторваться. И успех скандинавских детективов по всему миру только подтверждает, что не только мне нравятся романы скандинавского нуара.
Так и родилась идея курса. Сейчас много писательских курсов, но часто у них общие темы: как написать рассказ? Или как писать остросюжетную прозу? Или как писать для детей?
Я, например, не знаю, как «в общем» писать для детей, ведь все зависит от возраста ребенка, и для пятилетних детей нельзя писать так же, как и для детей девяти лет.
В «Писательской академии Антона Чижа» мы специализируемся на детективах. В академии уже выступали со своими мастер-курсами такие известные писатели, как Татьяна Гармаш-Роффе и Сергей Литвинов. На этот раз мы продолжаем говорить о детективах, но будем разбирать не авторскую технику, а поджанр детектива на материале скандинавских писателей.
Это точечный курс, разработанный специально для писательской академии, в которой
я училась сама. Ни одна из школ писательского мастерства ещё не предлагала курс
на данную тему. Кроме того, в России нет доступной литературы по скандинавскому нуару, поэтому курс будет эксклюзивным.
Мы будем разбирать писательские техники и учиться их использовать в своих рассказах. Участники будут практиковаться, выполняя домашние задания после каждой лекции,
а в конце курса напишут рассказ, который войдёт в сборник «Чувство снега».
Темы курса соответствуют главным отличительным чертам скандинавского нуара: тема, психология героев, создание атмосферы, как передать напряжение в нарративе,
как структурировать текст в соответствии с развитием расследования. В конце мы остановимся также на отдельных техниках писателей и посмотрим, например, как создается атмосфера страха и тревоги.
и мрачные типы, но стремятся восстановить порядок. Они почти всегда представители порядка: полицейские, адвокаты, журналисты.
Мне нравится, что в скандинавском нуаре напряжение достигается подчас не за счет экшена и шок-контента (описания секса и насилия), а за счет психологических конфликтов между героями. Конечно, кровь и секс тоже есть, но, когда читаешь скандинавский нуар, кажется, что это не так важно, а важно что-то другое, важны отношения, важна идея книги.
В скандинавском нуаре изначально заложен парадокс: действие развивается медленно, главный герой — не супергерой, экшена мало, но при этом читаешь и не оторваться. И успех скандинавских детективов по всему миру только подтверждает, что не только мне нравятся романы скандинавского нуара.
Так и родилась идея курса. Сейчас много писательских курсов, но часто у них общие темы: как написать рассказ? Или как писать остросюжетную прозу? Или как писать для детей?
Я, например, не знаю, как «в общем» писать для детей, ведь все зависит от возраста ребенка, и для пятилетних детей нельзя писать так же, как и для детей девяти лет.
В «Писательской академии Антона Чижа» мы специализируемся на детективах. В академии уже выступали со своими мастер-курсами такие известные писатели, как Татьяна Гармаш-Роффе и Сергей Литвинов. На этот раз мы продолжаем говорить о детективах, но будем разбирать не авторскую технику, а поджанр детектива на материале скандинавских писателей.
Это точечный курс, разработанный специально для писательской академии, в которой
я училась сама. Ни одна из школ писательского мастерства ещё не предлагала курс
на данную тему. Кроме того, в России нет доступной литературы по скандинавскому нуару, поэтому курс будет эксклюзивным.
Мы будем разбирать писательские техники и учиться их использовать в своих рассказах. Участники будут практиковаться, выполняя домашние задания после каждой лекции,
а в конце курса напишут рассказ, который войдёт в сборник «Чувство снега».
Темы курса соответствуют главным отличительным чертам скандинавского нуара: тема, психология героев, создание атмосферы, как передать напряжение в нарративе,
как структурировать текст в соответствии с развитием расследования. В конце мы остановимся также на отдельных техниках писателей и посмотрим, например, как создается атмосфера страха и тревоги.
Не бойтесь ставить перед собой высокие цели.
— Благодарю вас за интересную беседу! Напоследок, могли бы вы что-то посоветовать начинающим писателям?
— Я часто слышу, что писатели отвечают на такой вопрос так, что, мол, «можете не писать — не пишите». В этом есть свое рациональное зерно, потому что писать, творить что-то новое, вызывать интерес и заставлять читателей думать могут единицы. Кроме того,
на писательстве сложно заработать. Но это не значит, что нельзя к этому стремиться.
Мой главный совет: если вы начали писать — пишите, учитесь и пишите дальше, снова учитесь и снова пишите дальше. Берите информацию из разных источников, вдохновляйтесь, пишите. Это как изучение иностранного языка: без практики никак
не обойтись, и на начальном этапе у всех есть право на ошибку.
Не бойтесь ставить перед собой высокие цели. Под высокой целью я имею в виду написать интересную вещь, которая не просто развлечет, но и заставит читателя над чем-то задуматься. Чем выше эта цель, чем выше планка, которую вы себе задаете, тем с большей вероятностью можно оказаться хотя бы где-то посередине или выше среднего.
Ну, и, наконец, устраивайте себе периодический отдых. Чтобы научиться правильно работать, надо научиться правильно отдыхать, иначе не получится ни то, ни другое.
на писательстве сложно заработать. Но это не значит, что нельзя к этому стремиться.
Мой главный совет: если вы начали писать — пишите, учитесь и пишите дальше, снова учитесь и снова пишите дальше. Берите информацию из разных источников, вдохновляйтесь, пишите. Это как изучение иностранного языка: без практики никак
не обойтись, и на начальном этапе у всех есть право на ошибку.
Не бойтесь ставить перед собой высокие цели. Под высокой целью я имею в виду написать интересную вещь, которая не просто развлечет, но и заставит читателя над чем-то задуматься. Чем выше эта цель, чем выше планка, которую вы себе задаете, тем с большей вероятностью можно оказаться хотя бы где-то посередине или выше среднего.
Ну, и, наконец, устраивайте себе периодический отдых. Чтобы научиться правильно работать, надо научиться правильно отдыхать, иначе не получится ни то, ни другое.
Интервью взяла: Мария Мальки
Титульная фотография: Оксана Васько
Прочие фотоматериалы: из личного архива Елены Бриолле
Дата публикации: 28.10.2022
Последнее обновление: 23.11.2023
Титульная фотография: Оксана Васько
Прочие фотоматериалы: из личного архива Елены Бриолле
Дата публикации: 28.10.2022
Последнее обновление: 23.11.2023
Читайте также